Автор
Колесов Игорь Валерьевич.
Закончил Ижемскую среднюю школу,
биолого-географический факультет КГПИ.
Зарисовки по памяти
Сейчас многие говорят о том, чего у нас не было.
А я хочу сказать о том, что у нас было и,
может быть благодаря как раз тому, что не было многого,
без чего мы не представляем нашу жизнь
сейчас... или...
Эти наброски времен юности о конце 70-х - начале 80-х были сделаны мною по памяти, за день до традиционной встречи одноклассников в 2002 году. (Школа организует их каждые 10 лет для всех выпусков). На этот раз это были 20 лет со дня окончания школы. Я назвал их зарисовками, потому что попытался подать запомнившиеся события или тему так, чтобы мои одноклассники и учителя, а они были моими слушателями на встрече выпускников, почувствовали ту атмосферу, «краски» и ощущения, забытые или притупившиеся с тех лет. В них прозвучат фамилии, имена моих одноклассников, друзей и приятелей, учителей. Уверен, они положительно отнесутся к моей публикации в районке, т.к., к счастью, все они обладают здоровым чувством юмора. То, что вы прочтете, ни в коем случае не претендует на какую бы то ни было литературу, и было написано за один вечер, по просьбе моего классного руководителя, как номер от нашего выпуска. Одноклассникам понравилось, и они предложили ознакомить с «зарисовками» более широкую аудиторию. Прошло два года. Перебирая бумаги, я случайно наткнулся на эти строчки и подумал: почему бы и нет? Посвящаю всем ижемцам, чьи школьные годы совпали со временем, описанным в моих «зарисовках».
I. «Кино»
Так не было телевидения, а тем более видео, поэтому просмотр кинофильма в РДК был настоящим событием. Его предвкушали. К нему готовились. Ждали. Люди ходили в кино семьями, празднично одетыми - это было серьезное мероприятие. Наиболее яркими воспоминаниями о кино стали детские воспоминания. А значит, о детских киносеансах. Ну, на так называемые, «взрослые» фильмы с 19 и 21 часов нас не пускали, а вот с 17-ти было наше время. Итак, старый клуб, родной старый клуб... Прихожу часа за два до киносеанса. Если время зимнее, отталкиваюсь от порога и скольжу по льду к окошку кассы. Откуда ледовое покрытие в помещении для продажи билетов, вы бы догадались по специфическому запаху. У кассы пока небольшая очередь в 3-4 человека. Чем меньше времени до начала сеанса, тем дальше становишься от окошка кассира. Если удача улыбнется, билет все-таки удастся приобрести, если нет, то можно попытаться проскользнуть без него. Наконец, двери в удивительный мир кино открыты, и ты вплываешь в них, сдавленный со всех сторон киноманами постарше. Нa этом опасный для здоровья процесс проникновения в демонстрационный зал не заканчивался. Несмотря на почти полную безнадежность закрепиться на излюбленном месте, мы бежали вперед, на нулевой ряд. Почему он так назывался, для меня до сих пор остается загадкой. На нем мы не задерживались, получив «под зад» от киноманов постарше, весело бежали, только теперь уже в обратном направлении, на галерку, которая представляла собой небольшое деревянное ограждение. Усевшись на ней в ряд, как галчата, мы на полтора часа покидали нашу глубинку и окунались в сказочный мир кинематографа.
II. «О моде»
Не имея ни малейшего представления о движении хиппи, мы хотели походить на них в манере одеваться. Да и вся мода того времени отталкивалась от их образа жизни и поведения, как я понял позже. Чтобы не выглядеть, как сейчас говорят «отстойно», мы должны были носить, во-первых, «клеш». А так как в центральном и единственном в селе универмаге отечественная легкая промышленность модных изделий не предлагала, мы их заказывали на пошив в местный КБО (комбинате бытового обслуживания). Почему-то ценился материал коричневых оттенков в полосочку. Наконец, вся мужская половина 7 «б» класса оделась в клеша, причем, по моим наблюдениям, ширина их увеличивалась с уменьшением роста владельца, видимо, количество закупочного материала было стандартным. Пришел и мой черед одеться в эти удивительные брюки взрослых! Родители купили мне их «с рук» у родителей Костина Владимира, чей сын вырос из своих и заказал уже вторые!
Следующий основной атрибут - длинные волосы. Нынешнее поколение не понимает, как им повезло. Во-первых, длинные волосы не являются преступлением, а во-вторых, необязательны по моде»! Поверьте, в наши школьные годы короткая прическа была чем-то экзотическим, хотя, сказать честно, я таких вообще не видел, разве что после армии или зоны.Итак, после 7 класса, отрастив длинные волосы и надев брюки клеш, мы шагнули в следующий, самый волнующий, этап нашей школьной жизни.
IV. «Личный транспорт»
Единственными иномарками, которые в то время могли позволить себе наши соотечественники, были «Запорожцы», да и то условно, так как Украина, производившая эти чудеса техники, была суверенной только на бумаге. Счастливыми обладателями оных учителя почти никогда не являлись. Представляю, какие лишения перенес наш учитель физики Петр Ефимович, которому удалось ЕГО приобрести. Я же свое транспортное средство приобрел уже в 6 классе. Родители купили мне велосипед, причем, опять, как и клеша, «с рук». Только теперь не у Костина В., а у Терентьева Петра Ефимовича, чья дочь Инна выросла из подросткового велосипеда и ожидала покупки «Урала».
III. «Школьные вечера»
В то далекое время массовые мероприятия с танцами и музыкой у нас назывались не дискотеками, а романтично - вечерами. Наверное, потому, что проводились по вечерам. «Вечер наступал, и мы прощались, по твоей щеке текла слеза, алые мне губы улыбались, голубые плакали глаза...» - нежным голосом запевал солист школьного ансамбля Рочев Владимир. С пересохшим ртом, на подгибающихся ногах идем через весь зал приглашать ТУ САМУЮ. «Вернуться бы, зачем мне это надо?». Но тестостерон безжалостен, он сильнее, не дает мыслить адекватно и толкает вперед, К НЕЙ. А ведь может отказать, и тогда придется идти обратно, так и не успев выбрать подобающее выражение лица по данному казусу. «Мечта сбывается и не сбывается, любовь приходит к нам порой не та-а-а, но все хорошее не забывается, а все хорошее и есть мечта-а - поет солист, а мы танцуем и орем эти слова во весь голос. В клуб нас тогда не пускали... Лишь иногда, по вечерам мы смотрели с улицы в прозрачные окна ДК на то, как ломают шейк заезжие шабашники, и успокаивались лишь тем, что с девчонка ми из нашей школы они там не по танцуют. После школьного вечера решаюсь первый раз проводить девушку до дома. Всю дорогу молчу, не могу выдавить из себя ни слова, хотя к этому времени в совершенстве владел двумя языками. Да, общаться с девчонками было тогда гораздо труднее. Никаких пособий в виде западной видеопродукции или отечественной желтой прессы не было. До всего приходилось доходить интуитивно. Зато имела место романтика. Каждый новый шаг на пути к неизвестному нес новые радостные открытия.
IV. «Личный транспорт»
Единственными иномарками, которые в то время могли позволить себе наши соотечественники, были «Запорожцы», да и то условно, так как Украина, производившая эти чудеса техники, была суверенной только на бумаге. Счастливыми обладателями оных учителя почти никогда не являлись. Представляю, какие лишения перенес наш учитель физики Петр Ефимович, которому удалось ЕГО приобрести. Я же свое транспортное средство приобрел уже в 6 классе. Родители купили мне велосипед, причем, опять, как и клеша, «с рук». Только теперь не у Костина В., а у Терентьева Петра Ефимовича, чья дочь Инна выросла из подросткового велосипеда и ожидала покупки «Урала». V. « О директорах» После долгого правления мужчин в школе наступил матриархат. Первой женщиной-директором стала представительница женского пола с символической фамилией Деримарко. Воспоминания о ней почти стерлись, то ли оттого, что давно это было, то ли появление следующего директоpa школы стерло в памяти воспоминания о всех предыдущих...
V. « О директорах»
После долгого правления мужчин в школе наступил матриархат. Первой женщиной-директором стала представительница женского пола с символической фамилией Деримарко. Воспоминания о ней почти стерлись, то ли оттого, что давно это было, то ли появление следующего директоpa школы стерло в памяти воспоминания о всех предыдущих...
VI. «Спорт»
Хотя самым популярным видом спорта, по утверждению большинства, у нас были лыжи, я считаю, что самым популярным видом считался настольный теннис. Никогда не видел, чтобы на уроке перед физкультурой кто-нибудь сидел с лыжами « на изготовку», дабы со звонком вскочить на них и бежать. Однако именно так мы сидели с теннисными ракетками и ждали звонка, чтобы после слов учителя «урок окончен, все - свободны» «ломануться» в коридор к столам, забить место и играть.
VII. «О классном руководителе и первой учительнице»
Первой нашей учительницей была Соколова Тамара Константиновна. Нам досталась красивая учительница и самая высокая в школе, явно не вписывающаяся в ростовые категории женщин местных широт. Откуда, она и как к нам попала, я тогда не знал, к своему стыду не знаю и до сих пор. В 7 классе нам назначили нового классного руководителя - Чупрову Валентину Александровну. То, что с 4 класса они у нас менялись каждый год, входило в привычку. Наивные и совершенно расслабленные, хотя с некоторым любопытством, мы ожидали ее прихода на первый урок. Уверовав в свою непобедимость, мы пропустили самый главный момент... Я до сих пор не могу вспомнить и не могу понять, как это произошло, но точно знаю, что понадобилось не больше трех минут, чтобы мы поняли: кто мы пока есть на этом свете, потому что через три минуты после начала урока мы не шевелясь слушали эту миниатюрную женщину, тихо говорившей нам что-то о математике. Так же тихо и спокойно мы досидели до конца урока, до конца года и до 10 класса, сдали экзамены и ушли из школы... Но ее предмет. по мере способностей, знали все, а к 10-му классу стали понимать, что он может быть очень увлекательным. А теперь уверен, что математика, действительно, «царица наук», в которой есть и романтика, и творчество, и фантазия.
VIII. «Учителя»
Все-таки о физике разговор особый, так как с Петром Ефимовичем меня связывают очень радостные и добрые воспоминания..., воспоминания о моем первом велосипеде. Но как бы там ни было, он все-таки заставил полюбить физику всех, я даже, бывало, испытывал кайф от решенных задач.
Илья Тимофеевич отличался, да и сейчас отличается, богатым чувством юмора, что было большой редкостью среди учителей в то непростое время. Поэтому вопрос «Почему весь в черном?», который он мне задал на первомайской демонстрации, я понял как шутку. Ведь будучи соседом, он наверняка знал, что это и есть весь мой гардероб. Потом от него же на уроке истории узнал, что данное событие отмечают в память гибели рабочих. Так что я был один из немногих, кто оделся правильно. А вообще история была одним из любимых предметов. И если бы не иностранный язык при поступ-лении на исторический факультет, я бы поступил именно туда. Но об иностранном языке я еще скажу позже…
IХ. «Об одноклассницах»
Девочки в классе были просто вы¬дающиеся и в учебе гораздо сильнее нас. Конкурентов по успеваемости они в нас не видели, поэтому относились к нам легко, без зависти, с какой-то ма-теринской теплотой.
X. «Марина»
Да не обидятся на меня девчонки, но в каждом классе есть одна, в которую по очереди или партиями, или периодически влюбляется вся мужская половина класса. Эту тяжелую ношу взвалила на себя Марина Чупрова. В рядах ее воздыхателей были как отъявленные двоечники, так и хорошисты, я бы сказал и отличники. Но таковых в наших сплоченных рядах не наблюдалось, за исключением Олега Шварцмана. Тот действительно был исключением, так как даже клешей и длинных волос не носил. Я же будучи другом детства «ее величества» общался с ней гораздо больше, что, как сейчас понимаю, вызывало зависть у одноклассников. Свое исключительное положение она понимала, и не могу не сказать, что совсем им не пользовалась. Например, было это где-то в классе пятом, она объявила: «Сегодня идем в поход». Ослушаться никто не смел, так как каждый жил надеждой. Не предупредив никого из взрослых, мы ломанулись в лес. В итоге это мероприятие закончилось походом и для родителей, правда, уже поисковым. Если ей не нравился преподаватель, она говорила: «Будем мычать». Не нравившийся ей учитель заходил в класс под монотонное мычание, и хотя проверить каждого по отдельности «мычит или нет» она не могла, мы в проверке не нуждались.
XI. «О спиртном»
Употребление спиртных напитков школьниками в то время рассматривалось как ЧП районного масштаба. Честное слово, я даже не пытался, да если бы даже захотел, было бы проблематично. Представление о пиве в Ижме имели плохое, только по кинофильмам и. художественной литературе. О вкусе этого напитка много спорили, но к истине, не попробовав, придти было трудно. Остальные напитки были покрепче, и связываться с ними мы побаивались.
Первый опыт, поверьте мне на слово, пришел совершенно случайно. Придя с тренировки, совершенно обезвоженный, мечтал пригубить либо лимонад (которого в Ижме в продаже не было), либо квас. Попросив рецепт последнего у мамы своего друга Семяшкина Васи, строго следуя рецептуре, поставил под кровать две трехлитровые банки, ни на секунду не сомневаясь, что готовлю полезный безалкогольный напиток, а не брагу. Простояв назначенное количество дней, оные стали источать специфический запах, я понял - продукт готов, и дегустация была назначена на тот же вечер.
После тренировки мы с Василием зашли ко мне, жажда бросила меня к банкам. Я нацедил по эмалированной кружке, и мы залпом выпили содержимое. Сначала я не понял, что происходит, и на слова приятеля «Это же брага» спокойно ответил, что он ничего не понимает в квасе и предложил продолжить, так как то состояние, в которое мы входили, начинало нравиться. Убедившись, что при всем богатстве выбора другой альтернативы нет, мы продолжили. Когда Светлана Васильевна пришла с педсовета, сразу заподозрила что-то неладное: в квартире стоял терпкий бражный запах, а за столом сидели два совершенно кривых субъекта, одним из которых был ее сын. На вопрос «Что здесь происходит?» был дан следующий ответ: «Мам, не мешай. Видишь, мужчины беседуют». Что было дальше и как в точности поступили с беседующими мужчинами, я помню плохо.
XII. «Самодеятельность»
Как я уже говорил, центром досуга в то время, кроме школы, был РДК, представлявший до этого самый казусный случай долгостроя, так как почти достроенный был заново разрушен из-за оставленного внутри подъемного крана. Мы активно посещали занятия, являясь танцевальной группой народного ансамбля. Первая премьера нашего массового выхода на сцену с танцем оленеводов состоялась на районном смотре художественной самодеятельности. Трудно было передать волнение, с которым мы высыпали на сцену, и в диком хороводе, с хореями наперевес помчались по кругу. Ни одной улыбки на побледневших лицах. Со стороны это, наверно, было похоже на ритуальный танец. Резонанс внес, полностью потерявший ориентацию, наш товарищ по танцевальной группе Олег Потапов, который почему-то с той же скоростью побежал в обратном направлении. Столкнувшись с несколькими «оленеводами», он потерял равновесие, в результате чего свалился в оркестровую яму. Дикий хохот в зале не сбил нас с рабочего ритма и, не меняя выражения лиц, мы продолжали скакать по кругу. Когда смех начал стихать, все испортил тот же Потапов. Решив, что оставаться в яме безответственно, он попробовал, подтянувшись на руках, взобраться на сцену. Его появление, из ямы снова оживило зал. Но после того как он, не сумев подтянуться, вторично рухнул в проем с криком «блин», от истерического смеха зрителей не стало слышно музыки...
Перепуганный «олененок», которого изображала» Женя Филиппова, одноклассница моей сестры, побежала не ко мне, оленеводу-солисту, который должен был унести ее со сцены на руках, а опять же в другую сторону, что заставило, меня импровизировать и самому мчаться за ней, размахивая хореем, что, кстати, было гораздо ближе к жизни. Но таких мелочей зрители уже не замечали, так как в зале уж был не смех, а стон... Потапов на слабеющих руках совершавший последнюю попытку подтянуться и влезть на сцену, в очередной раз загремел вниз. Тут в яму спрыгнули танцевальный руководитель и директор ДК, дабы не дать ему вылезти оттуда. Возня и крики, издававшиеся из ямы, говорили о том, что Олег решил бороться до конца. Из зрительного зала, сквозь смех и стоны, доносились поддерживающие возгласы: «Олег, не сдавайся!». А он и не собирался сдаваться, ведь следующим номером был танец «Сударушка», где мы танцевали с девушками, а он, как человек ответственный, не собирался подводить партнершу.
XIII. «Новый сосед по парте, а также джинсы, жвачка, рок-н-ролл»
В девятом классе меня посадили за парту с Мишей Городиловым. Мишу я знал с детства, поэтому особого оптимизма у меня это решение не вызывало. Решив опередить события, учебу я забросил сразу. «Сосед» тогда еще отдаленно представлял свою будущую профессию, хотя о музыке говорил много, особенно о Макаревиче и «Машине времени»... Жвачка и джинсы в начале восьмидесятых были заветной, но, к сожалению, несбыточной мечтой любого, даже самого заучившегося школьника. Джинсы живьем мы еще не видели, а жвачку жевали только по праздникам, передавая из рук в руки как переходящий вымпел, точнее, из одной ротовой полости в другую. Не знаю как другие, но я лично не имел ни малейшего пред-ставления о ее первоначальном вкусе. Удача улыбнулась Мише. О, чудо! Однажды он объявил мне по секрету, что завтра придет в школу в джинсах! Я был уверен, что это очередная хохма, но смутные сомнения терзали голову юноши.
Утром я пришел раньше всех и стал ожидать его прямо у школьного крыльца. ...Издали мне показалось, что Миша идет вообще без штанов: он как-то странно переставлял ноги, время от времени приседая и останавливаясь передохнуть. Все дело в том, что джинсы, о которых он мне сообщил, были (какого бы вы думали цвета?) молочно белого(!) да еще на три, размера меньше, чем мог себе позволить натянуть владелец. Но я отдал должное мужеству одноклассника, наверняка, одевавшего их на себя с шести утра и не лишившего нас удовольствия созерцать итог эволюции штанов! Хотя, по правде сказать, после данной демонстрации, моя уверенность, что они мне тоже необходимы, сильно поугасла. Да и к лучшему, потому что достать их в то время было неоткуда, да и дорого.
XIV. «О школе»
Главным местом для бесед и отдыха в школе была, конечно же, раздевалка. Там можно было отсидеться, если опоздал, на урок или, того хуже, выставлен из класса учителем. Прикинувшись ветошью, можно было избежать встречи с директором или завучем. Хотя в то время я предпочел бы попасться в руки Веры Дмитриевны, так как завуч, Колесов Валерий Павлович, хорошо знал меня лично. На переменах мы играли в настольный теннис учебниками стандартной толщины, так как ракетки быстро ломались и были большим дефицитом. Или, если теннисные столы были заняты, ломились в спортзал, где, схватив мяч, за 5 минут доводили себя до состояния измождения и в «мыле» бежали в класс на следующей урок. Если же в спортзале и мячи были заняты, мы с товарищем по духу, в то время это был Бессонов Александр, заходили в снарядную и поднимали гири или таскали штангу, не имея ни малейшего представления о правильной технике.
А еще были привлекательные кабинеты, например, биологии, где было множество экспонатов и даже аквариум. Впервые увидев скелет перед уроком анатомии, а в классе было зябко, мы решили его одеть. Вошедшая на урок Пальшина Валентина Витальевна наблюдала его в кедах на босу ногу, пиджаке, шарфе и шляпе. Но скелет пришлось раздеть снова, так как оказалось, что одетым как пособие к уроку анатомии не годился.
XV. «Уроки»
Некоторые уроки прочно врезались в память. Немецкий язык преподавала молодая учительница с прекрасным чувством юмора - Кирушева Надежда Яковлевна. На одном из уроков выяснилось, что домашней работой было подготовить диалог о космосе.
- Вер фельт хойте классиндинс!-спрашивала учительница.
- Иххабе хойте классиндинс, - отвечал дежурный.
И так далее весь предварительный ритуал перед уроком. Дошла очередь и до домашнего задания. И хотя лица у нас были самые невинные и преданные преданные, нам с соседом по парте это не помогло.
- Диалог о космосе послушаем в исполнении Колесова и Городилова. Бите, - прозвучало как приговор. Соображать надо было быстро. Взяв инициативу в свои руки, я прошептал: «Повторяй за мной вопрос, но только утвердительно». «И все?» «И все!» Мы встали, и я уверенно начал.
- Городилов, - громко сказал я,- Космос ис дас кальт?
Тот довольно долго и удивленно смотрел на меня, после чего опомнился и так же выразительно ответил:
- Я, я, Колесов, космос ис дас кальт.
- Гут, Городилов.
- Зер гут, Колесов.
- Городилов,- осмелел я и повысил голос. - Космос ис дас гроз?
Мой собеседник, выдержав еще более продолжительную паузу, будто соображая, как бы ответить правильно сомневающемуся, честно, по-комсомольски, ответил:
- Я, я, Колесов, космос и с дас гроз.
В классе повисла тишина. Учительица немецкого поменяла местами журнал и указку. Поняв это по-своему, принимаю решение закрепить успех.
- Городилов!!! - я уже почти орал. - Космос ис дас шварц? – вовремя вспомнив фамилию своего одноклассника.
Пауза затянулась... Миша мучительно долго смотрел в мою сторону, потом, подняв голову к потолку, будто разглядывая звездное небо, стал медленно отвечать:
- Я, я, Колесов, космос ис дас шварц.
- Гут, Город... Закончить мне не дал звонок. Мы спокойно собрали портфели и вышли из класса. Надежда Яковлевна не произнесла ни слова. Молча, почти испуганно, она провожала нас взглядом... А мне всегда было интересно, о чем она думала в тот момент, наверное, о зага¬дочных, неизведанных глубинах кос¬мического пространства...
XVI. «Нищая Россия!»
Недолгое время литературу у нас преподавала добрая и простая коми женщина и хорошая учительница. На одном из уроков мы проходили творчество Некрасова. Видимо, в план урока входило выразительное прочтение его стихов и отрывков из поэм. Медленно расхаживая между рядами (я это все наблюдал стоя у доски, так как был зачем-то вызван), она читала толстенную хрестоматию, слегка покачивая ею в такт шагов. Веселый парень, ученик нашего класса, Орлов Андрей, вероятно довольно прохладно относившийся к творчеству Некрасова, а может быть и к литературе вообще (не смею утверждать), крутился, шумел, словом, мешал вести урок. Не желая тратить времени на замечания, дабы не прервать поэтическое произведение, она также ритмично со словом «Россия!» опустила хрестоматию на голову Орлова, после этого сочла, что этого мало, и, повторив «Нищая Россия!», снова опустила хрестоматию на голову нарушителя дисциплины.
Видя, как изменилось лицо Андрея, я не знал, кого мне в данный момент жалко: больше его или все-таки Россию... Обсудив данное событие в классе, мы решили, что это все-таки не рукоприкладство, а один из способов использования хрестоматии для привития любви к литературе, с чем согласился и сам пострадавший, так как признал, что, например, эти строки поэта о России из erо памяти не сотрутся никогда!
XVII. «Турнепс»
Для кого-то это просто названной вида корневой культуры, а для нас это было продление каникул, освобождение от учебы и общение на свежем воздухе. Никто не воспринимал уборку турнепса как трудовую повинность. Сладкий, сочный турнепс манил, мы объедались им от пуза и набирали erо домой, несмотря на запреты. Вырезали ли из него чашки, кружки, поделки. Любым способом пытались разнообразить для себя пребывание на совхозном поле, ну и одновременно оказывали совхозу посильную помощь в уборке урожая.
XVII. «Поездка в столицу»
Летом в 1981 году в Москве было не тепло и даже не жарко - это был зной. Казалось еще немного, и мы расстаем на очередной экскурсии. Оставшись с самого начала без средств к существованию, в результате поедания черной икры прямо на вокзале и покупки вельветового костюма грязно-зеленого цвета, еще и одолжив на него половину суммы у более зажиточной одноклассницы, я боялся отделяться от коллектива, так как только так мог прокормиться и выжить. Незабываемым событием для нас в эту поездку было посещение oneры. Все были на ней впервые. Называлась она «Петр Первый» и исполнялась во Дворце съездов. И хотя я заснул на ней одним из последних, могу сказать, что и во время просмотра xpaп одноклассников мне не мешал, так как все равно я не понимал ни слова из того, что слышал. Все остальное - мавзолей, в который мы стояли в очереди с 6 утра; парк Горького, где звучала музыка находившейся тогда на пике популярности группы «Спейс»; цветные фонтаны с музыкой; открытый бассейн, где мы купались и на месте которого теперь снова храм; Третьяковка - оставили незабываемые впечатления для простого ижемского паренька. Закончив школу, мы разъехались - кто куда. Впереди была учеба, армия, большие перемены. А пока, за окном был старый, добрый «застойный» 1982 год. Леонид Ильич казался вечным. Общественное устройство незыблемым. Мы жили в огромной экспериментальной стране, которая называлась Советский Союз. Мы, как могли, строили свою жизнь, теперь уже самостоятельно, полагаясь на себя, на свои силы и способности. Но вот мы снова собрались здесь, под крышей нашей школы. Время не повернуть, но так хочется хоть ненадолго снова почувствовать себя школьниками, одноклассниками, мальчишками и девчонками из 10 «б».